Образование в ВШЭ глазами студента

Высшая школа экономики – один из самых престижных вузов России и в то же время один из самых противоречивых. Одни его хвалят, другие ругают. Вокруг университета существуют много слухов и стереотипов. Студент ВШЭ, который пожелал остаться анонимным, рассказал, как есть все на самом деле.

— Когда ты поступил в вуз, какой был твой распорядок дня?

Надо оговориться, что в 10-11 классе я учился в лицее ВШЭ. Там у нас были зачатки определенных предметов, которые в полном объеме начались в универе. По этой причине на первом курсе я позволял себе заниматься вполноги, хотя пар было достаточно много.

— Изменилось ли что-то сейчас?

— Стало гораздо тяжелее. Появились более сложные предметы, насыщенные нетривиальным материалом. Приходится тратить намного больше времени и сил. Тем не менее, какие-то остаточные знания и общая логика из лицея мне помогают до сих пор.

— Все ли ты успеваешь делать вовремя?

— Совсем нет. Вроде, стараюсь, а все равно не получается.

— Высокий темп учебы не вредит качеству, освоению дисциплин?

— Безусловно вредит. Думаю, если бы у нас было больше времени, то многие интересные предметы мы бы смогли познать глубже.

Получается, есть какие-то предметы, которые тебе действительно нравятся, и ты хочешь их изучать, но за счёт того, что нет просто-напросто времени, у тебя это не получается?

— Ну да. В начале семестра мы выбираем курсы для изучения по интересам. Я хотел выбрать предмет, связанный с финансами, но так как там очень жёсткие рамки оценивания, то я решил, что это будет опрометчиво. Есть и другие курсы, на которые хотелось бы тоже тратить больше времени, но его нет. Качество страдает.

— Остается ли у тебя время на самообразование?

Конкретно сейчас — нет, но в другое время — да. Я такой человек, которому очень тяжело заставить себя делать что-то совсем неинтересное. Таким образом, я отдаю предпочтение больше каким-то интересным штукам, в том числе полезным для учебы и работы.

— А много ли предметов, неинтересных для тебя здесь?

— Все они в той или иной степени интересные. Правда, так как время очень ограниченно, то хочется впитать что-то полезное не только в интеллектуальном плане, но и в прикладном, для карьеры. Каких-то теоретических, фундаментальных вещей для шаблонных специалитовздесь много. Но вряд ли большинство выпускников будут работать в научной сфере, поэтому было бы лучше, если бы у нас было два образовательных трека: прикладной и академический. Последнего излишне много.

— Расскажи, что такое 4 сессии в год? И в прямом смысле – как это проходит? И в переносном – каково это, когда у студентов других вузов две?

— Честно говоря, я никогда не чувствовал так сильно 4 сессии в год. Эти сессии – предварительные, а не основные, поэтому мы намного меньше тратим на них сил и времени в сравнении с полугодовыми сессиями.  

Промежуточные сессии – это хороший контроль знаний или излишний?

Это хорошая идея, несмотря на то, что она щекочет нервы студентам. Такая система стимулирует нас заниматься не только в конце полугодия, но и в середине тоже. Ты явно запомнишь намного больше, если будешь делать все равномерно.

— Как ты оцениваешь работу своих преподавателей?

Преподаватели, которые бы очень нравились, они есть, но есть те, которые нравятся и не слишком. Оценю, скорее, хорошо, чем плохо. Они молодцы. Стараются.

— Готовы ли преподаватели тебе помогать в процессе обучения?

У нас есть такая практика, как ассистентство. После того, как студент сдал какой-то предмет, он может стать по нему учебным ассистентом, ему даже будут доплачивать. Это здорово, что дисциплину разъясняют не только лекторы и семинаристы, а еще и ассистенты, такие же студенты, как ты. В этом плане контакт с аудиторией установлен.

— Приходится ли тебе обращаться за помощью, дополнительными разъяснениями к кому-то ещё, кроме ассистентов?

— У нас популярны платные консультации. Их ведут студенты старших курсов. Думаю, это скорее минус, чем плюс, потому что раз есть такие консультанты, то это значит, что преподаватели не дорабатывают, как и ассистенты.

— Выше ты сказал, что система помощи развита, контакт установлен, а сейчас отметил, что раз есть такие консультации, то значит кто-то не дорабатывает. Так как есть на самом деле?

— Скорее второе. Я думаю, что нужно отбирать на вузовское ассистентство, которое основное, более замотивированных, общительных и сильных ребят, чтобы студенты хотели ходить к ним, а не на дополнительные консультации. Интересно и то, что эти платные консультанты работают шаблонно ещё больше. Они хорошо проходят курс, но это необязательно значит, что они также хорошо знают предмет.

— Насколько преподаватели идут в ногу со временем?

— Это зависит от предмета. Если он академический, то не очень. Даже если преподаватель современный, он не может ничего сделать с тем фактом, что по его дисциплине нет популярных исследований.

— Чувствуешь ли ты пользу от занятий и заданий, которые дают учителя? В практическом понимании.

— Думаю, что определенно польза есть. И не только от каких-то конкретных заданий. Польза даже и в том, что мы достаточно много чего делаем в сжатые сроки. Мне кажется, что это повышает уровень ответственности и осознанности. Это хорошие профессиональные качества.

— Всегда ли преподаватели этичны?

— Нет (смеется). Помню, как одна преподавательница как-то подколола моего одногруппника за его достаточно плотное телосложение. Мне показалось это отвратительным. Не могу сказать, что куча преподавателей таких, но когда такое всплывает, то это очень ярко откладывается, и сказать, что этого нет, нельзя.

— Осенью 2018 года студенческий журнал DOXA выпустила редакционную колонку, в которой преподавателя факультета экономических наук, Сергея Володина, студентки анонимно обвинили в проявлении настойчивых знаков внимания, а редакция DOXA поставила вопросы о «домогательствах» и безопасности образовательной среды. Можешь ли ты что-то рассказать об этом?

— Кажется, это было громкое дело. Я двояко к этому отношусь. С одной стороны, если это действительно так, то это очень плохо, так не должно быть совершенно, и его, наверное, надо уволить. Впрочем, у меня нет подруги, которая бы сказала, что да, такое реально было. Как преподаватель он очень классный. В моей голове образ насильника и такого прикольного учителя сложно сочетается. С другой стороны, я не вижу смысла клеветать студенткам. Зачем?

— То есть ты думаешь, что этого скорее не было?

— Я думаю, что, может быть, это и было, но что-то да и приукрасили. Скорее, я его как-то оправдываю, чем порицаю.

— Смотри, одно дело: домогательство, принуждение – это, само собой, плохо и не только в рамках преподаватель-студентка, но другое дело – обоюдное согласие, любовь. Твое отношение к этому? Считаешь ли ты допустимыми романтические отношения между студентами и преподавателями?

— Ох, очень сложно тут быть моралистом. Думаю, что в тот момент, когда у преподавателя эта студентка обучается, то это недопустимо, потому что ситуация создает неравные возможности для других. Речь о предвзятости. А после – не знаю. Наверное, больше допустимо, чем нет. Это сложно, надо много всяких штук учитывать. В целом мне пока в голову не приходят причины, по которым такие отношения стоит запрещать.

— Насколько комфортно тебе в стенах университета?

— Я знаю, что вуз получает достаточно много денег от правительства, и, в частности, это здание, в котором мы учимся, было построено за 11млрд. рублей. Еда тут дороговата, правда. Если по десятибалльной шкале, где 10 – это отель, то 6-7 можно поставить.

— А комфортно ли тебе внутренне? Повезло с одногруппниками?

— Не очень. Наша группа довольно разрозненная. К счастью, у меня есть несколько друзей, с которыми мы постоянно общаемся. Грустно, что эта компания маленькая и всю группу в нее не втянешь.

— По-моему, эта вполне нормальная ситуация, когда люди внутри группы делятся по интересам. Может быть, есть какая-то другая причина, по которой ты считаешь, что тебе, скорее, не повезло с одногруппниками?

— Да, это и в правду типичная ситуация, но проблема в том, насколько далеко эти группки друг от друга отходят. Мне кажется, что у нас они супер полярно находятся. Многие даже испытывают неприязнь друг к другу.

А вообще какая у вас атмосфера в университете?

— Мне кажется, что она очень открытая, классная и свободная. Наверное, образцовая.

— 14 сентября в вашем корпусе студенты вывесили баннер «НЕТ ПОЛИТУВОЛЬНЕНИЯМ». Расскажи, что это такое? Почему студенты это сделали? Как отреагировала другие студенты и администрация?

— Это связано с увольнением преподавателей, которые ходили на митинги или выражали оппозиционный взгляд в своих социальных сетях. Также у нас, по-моему, несколько лет назад был расформирован отдел, связанный с компанией «Transparency International», которая делает исследования о коррупции. То есть политические увольнения тут, конечно, присутствуют. И вот ребята решили привлечь к этому внимание.

— У организаторов этой акции брали анонимное интервью, в котором они отметили, что в целом их беспокоит, «что руководство Вышки может уволить неугодных сотрудников, отчислить неугодных студентов. В университете существует атмосфера страха. Мы не считаем, что это нормальный атрибут университетской среды». Действительно ли все так? У вас правда существует атмосфера страха?

— Такой атмосферы совсем нет. Есть достаточно понятные правила игры, то есть, если ты постоянно участвуешь в каких-то акциях, делаешь политические заявления на большую аудиторию и как-то активно кого-то критикуешь, то, наверное, на тебя обратят внимание или подумают, нужен ли ты этому месту или нет. Если ты этого не хочешь, то ты очень легко можешь обойти это без всяких проблем. Я не знаю ни одного человека, который бы боялся быть отчисленным из-за того, что он может что-то не так сказать, как в книге «1984». Думаю, это все утопично.

— Интересуешься ли ты сам политикой?

— Скорее да, чем нет.

— Ограничивает ли твой интерес правила внутреннего распорядка ВШЭ, которые запрещают вести политическую и правозащитную деятельность на территории вуза?

— Я думаю, что в полностью демократическом обществе этот интерес действительно бы ограничивался, и это было бы неправильно. Но, учитывая, в каком государстве мы живем, этот факт не удивляет. Во всех ведущих вузах есть определенные политические ограничения, поэтому я не осуждаю политику нашего вуза. Он пытается вести себя так, чтобы, с одной стороны, давать максимально много свободы студентам, а с другой стороны, быть максимально лояльным к власти и получать финансирование.

— Чему уже научил тебя институт?

— Хороший вопрос. Он пытается все время меня научить, что нельзя откладывать дела, но я в упор не хочу этому учиться (смеется). За это он меня по-всякому карает. А так, я думаю, что он научил меня делать хорошо или не делать совсем, потому что, когда ты делаешь хорошо, и все рядом с тобой делают то же самое, вкладываются, то получается что-то классное и полезное.

— А относительно знаний? Полезны ли они будут тебе в будущем?

— Не знаю. Мне некоторые ребята говорили, что цель вуза — научить тебя учиться. У меня была такая идея, что, когда ты приходишь устраиваться на работу, смотрят на твои оценки не для того, чтобы понять, как ты знаешь тот или иной предмет, а для того, чтобы посмотреть, как ты можешь себя заставить учиться. Я не могу сказать, что мой вуз прям научил меня это делать, но, по крайней мере, он делает достаточно много для этого. Отвечая на вопрос, то да, полезные знания тут дают.

Как ты считаешь, ты сделал правильный выбор, поступив в НИУ ВШЭ?

— Да. Если бы я не поступил сюда, то не увидел бы, что, оказывается, есть такие интересные предметы, люди. Здесь много плюсов. Я не пожалел, что поступил в НИУ-ВШЭ.

Поделиться: