«РПП – это болото, из которого очень сложно выбраться»: история одной болезни

Скоро весна, а это значит, что многие люди начнут задумываться о своей фигуре. Кто-то из них будет пытаться похудеть быстрыми способами, используя нездоровые диеты и голодание. Такое стремление сбросить вес может привести к расстройствам пищевого поведения – ряду поведенческих синдромов, связанных с нарушениями процесса принятия пищи (нервная анорексия, нервная булимия, психогенное переедание, психогенная рвота и т.д.). В наше время эта болезнь стремительно распространяется, вовлекая всё больше и больше людей по всему миру. Ксения Сафронова, проходившая амбулаторное лечение в психиатрическом центре «Биоритм», поделилась своей историей болезни и борьбы с ней.

С чего всё началось?

Началось всё с того, что я была фигуристкой и все постоянно акцентировали внимание на моём весе. Не разрешали есть даже в маленьких количествах то, что так хотелось, орали и унижали, если я всё-таки нарушала эти запреты. Но однажды, с разрешения мамы, я взяла кусочек пиццы, и это увидел тренер. Помню, скандал был огромный. Эти детские травмы уже в 14 лет переросли в мои первые попытки похудеть. Как-то раз я не ела 5 дней из-за полного отсутствия контроля родителей и неожиданно вспомнила о «замечательном» слове – анорексия. Загуглила его и нашла кучу разных групп в социальных сетях на эту тему. Так всё и закрутилось.

Когда ты сама начала понимать, что что-то пошло не так? Стало ли твоё обычное поведение отличаться от того, что было раньше?

Это я начала понимать только через 2,5 года, в конце 10 класса, когда мои близкие узнали о болезни и стали усердно пытаться вытянуть меня из этого болота. А поведение, конечно, изменилось сразу. Появились первые звоночки: зависимость от диет, еды, весов, сантиметров и т. д. Каждый день начинался с мыслей о том, будет ли результат после вчерашнего дня. А привесы стали жутким страхом. В такие моменты казалось, что смысла жить больше нет. Срывы приводили к истерикам и компульсивным перееданиям (когда много ешь и не можешь остановиться). Ещё я стала жуткой врунишкой: могла солгать о том, что поела в школе или что торт (полностью) съела не я. Это неправильно – обманывать близких, но исправить ситуацию я не могла.

Замечали ли окружающие какие-либо изменения не только во внешности, но и в привычках? Как реагировали родители, бабушка?

К сожалению, никто ничего не замечал, кроме бабушки. Она видела, что я почти не ем или, наоборот, ем слишком много, и всегда мне об этом говорила. Для меня это было ужасно, потому что я не хотела, чтобы кто-то знал о расстройстве. Родители не видели изменений ни во внешности, ни в привычках: папе было всё равно, а мама жила не со мной.

Но когда-то же они всё равно должны были заметить. Или этот момент так и не настал, пока ты сама не попросила помощи?

Пока сама не заговорила, никто так и не понял ничего. Папа, если честно, до сих пор считает, что я дурью маюсь и это не болезнь. Мне очень обидно от этого, потому что мне было плохо довольно часто, а он не воспринимал ситуацию всерьёз. Мама, когда узнала о проблеме от моего психолога (я не осмелилась ей сказать сама), ужаснулась. Она посчитала, что была плохой мамой, раз не уследила за мной.

И какое отношение к этому вопросу у твоей семьи сейчас? Что-то изменилось?

Папе до сих пор всё равно, а вот мама очень переживает. Несмотря на то, что живём мы раздельно, сейчас она тщательнее следит за тем, как я питаюсь, специально присылает побольше денег, чтобы я покупала хорошую, вкусную еду. Она каждый день спрашивает, не вызывала ли я рвоту и пью ли таблетки, которые мне прописал психиатр. Бабушка тоже волнуется, но немного меньше, чем мама.

Какими были первые попытки ремиссии (выздоровления)?

Было достаточно трудно начать питаться так, как любишь и хочешь, научиться принимать себя. По предписанию врача я начала пить препарат, из-за которого, в качестве побочного действия, могла возникнуть потеря аппетита. На тот момент я была этому очень рада, так что весной 2019 года не могло идти и речи о выздоровлении. Но вот уже летом я всё-таки взяла себя в руки и стала пытаться лечиться реально: есть, пить в неограниченных количествах, училась любить себя и своё тело в любом его виде. Я много думала о себе и о том, что могла умереть, если бы не решила начать восстановление. Это мне помогло не сдаваться.

Чем можешь объяснить провал первых попыток?

Тут только одно объяснение – недостаточно сильно хотела восстановиться. Сейчас я с уверенностью могу сказать, когда захочешь вылечиться – обязательно начнёшь, если, конечно, уже не поздно.

А есть что-то, что стало переломным моментом, после которого ты решила уйти в ремиссию?

Наверное, это будет удивительно, но нет. Я просто постепенно начала осознавать, что на костях далеко не уедешь и что у меня замечательная внешность, которую любит не только мама, но и другие люди. А значит, в скором времени и я смогу принять себя.

И как идёт твоя борьба с расстройством пищевого поведения сейчас? Как оцениваешь своё ментальное здоровье?

Сейчас, думаю, всё более-менее стабильно. Я лечусь, учусь худеть правильными способами (есть небольшой избыток веса, от которого хочу избавиться) и любить отражение в зеркале. Конечно, это нелегко. Вообще нелегко. Рецидивы есть, ведь РПП – это болото, из которого очень сложно выбраться. Приходится заново учиться адекватно воспринимать еду и собственное отражение в зеркале. Но нет ничего невозможного. Я хочу уйти в стойкую ремиссию, и обязательно сделаю это.

Как считаешь, кто-то виноват в распространении расстройства пищевого поведения среди подростков?

Всё-таки да, есть виновные. В первую очередь, к сожалению, это друзья и родные. Они очень часто не следят за словами по поводу чужой внешности, могут грубо высказаться о ней и забыть об этом, а подросток будет помнить эти слова очень долго. Также культура диет и худого тела в наши дни просто на высоте. Все хотят быть стройными и красивыми, не понимая, что они уже являются таковыми. Нас учат с детства тому, что мы недостаточно хороши, что надо быть лучше во всём, в том числе и во внешнем виде. По-моему, это неправильно. Да, безусловно, если ты в 14 лет весишь 100 кг, то понятно, что это не норма и необходимо медленно и правильно сбрасывать вес. Надо мягко намекнуть, поговорить, сходить к врачу, чтобы он назначил диету, а не оставлять подростка с проблемой наедине, сказав: «Ты толстая, сделай с этим что-нибудь».

Как можно сократить количество потенциальных заболевших этим расстройством?

Надо уметь быть добрыми и отзывчивыми. Нельзя ругать за появившиеся или за исчезнувшие килограммы. Важно уметь выражать свои эмоции не криком, а разговором в спокойной обстановке. Всегда говорите своему ребёнку, что любите его любым. Тогда, возможно, получится сократить количество заболевших. Ну и, конечно, надо понимать, что это не просто подросток себе надумал что-то и такого не существует, а что это реальная болезнь, имеющая страшные последствия. Это серьёзная проблема.

Что сейчас можешь сказать о полученном опыте? Что полезного для себя извлекла?

Я стала рассудительней и спокойней за годы болезни. Надеюсь, эти полезные качества останутся со мной навсегда, а весь негатив забудется, как страшный сон. Этот опыт – один из важнейших в моей жизни. В будущем он мне точно поможет с воспитанием детей и с решением каких-либо проблем. В этом я уверена.

Расстройство пищевого поведения серьёзно влияет на ментальное и физическое здоровье болеющего. Если навязчивая идея похудения, неспособность контролировать питание и адекватно воспринимать свои параметры стали вашими постоянными спутниками, то вам следует обратиться к врачу. Помните, лучше решить эту проблему сразу, а не оставлять её на «потом», ведь тогда уже станет поздно что-то исправлять.